Японская поэзия , заключенная в слово, стремится вырваться из своего узилища, которым становится текст, чтобы господствовать над материей стиха, и оттого, видимо, обнаруживается ее свойство перевоплощаться, разрушая прежние структуры, даже через тысячелетия в другом языке, в другой культуре.